Анадырь необычен, и это понимает каждый приезжий. Чтобы попасть в этот город, надо сначала лететь, а потом плыть. Аэропорт столицы Чукотского автономного округа находится на другой стороне широкого морского лимана, где воды одноименной реки встречаются с волнами Берингова моря.
Это аэропорт поселка Угольные Копи у подножия Золотого хребта. В окрестностях Копей добывают золото и каменный уголь.
После прилета многие остаются в этом поселке: вахтовики-шахтеры, золотодобытчики и строители. А желающие попасть в Анадырь дожидаются старого парома «Камчатка», чтобы добраться на другой берег, лавируя между китами-белухами и тюленями.
С «Камчаткой» конкурируют коммерческие паромы, но все эти суда работают с июня, когда сходит лед, и прекращают рейсы в начале осени. Зимой автобусы и машины ходят в аэропорт по льду, а в межсезонье или во время шторма на другой берег можно перебраться только с помощью вертолета или амфибии на воздушной подушке. Эту проблему хотят решить, в планах – грузопассажирская канатная дорога через лиман.
Слово «Анадырь» означает на юкагирском «река», но вблизи ее устья три последних столетия кочевали чукчи, вытеснившие с этой территории коряков и кереков.
Сюда приходили за ясаком сибирские казаки – что отразилось в названии лососевой речки Казачки. А в августе 1889 года у высокого берега пришвартовался клипер «Разбойник», с которого сошел первый начальник Чукотки. Им стал врач Леонид Гриневецкий – уроженец Полтавщины, выпускник Харьковского ветеринарного института.
Доктор Гриневецкий основал пост Ново-Мариинск, который и стал после революции Анадырем. Леонид Францевич Гриневецкий был одним из первых исследователей Чукотки – изучал ее животный и растительный мир, описал быт коренных народов, собирал геологические и этнографические коллекции. Он безвозмездно лечил чукчей, а сам сгорел от чахотки. В центре Анадыря стоит открытый в его честь памятник, а в украинской википедии до сих пор нет статьи о человеке, который основал самый восточный город евразийского континента…
Над портом находится не менее знаковый монумент – памятник Первому ревкому Чукотки. Его лидер, рабочий Михаил Мандриков, уроженец Могилёвской губернии, говорил: «Придет время, когда наш далекий край станет цветущим. Будут здесь построены заводы, порты, школы и больницы, будут со временем университеты. Ваши дети, как и дети чукчей, эскимосов, камчадалов, чуванцев станут инженерами, писателями, врачами, слесарями, машинистами… Это сделаем мы, своими руками, а нам поможет Советская Россия».
В состав ревкома входили русские, украинцы – Гринчук, Фесенко и Галицкий – представители коренных народов, а также белорус, ингуш, словак, латыш, еврей, немец. Они национализировали собственность русских и американских купцов, раздавали бедным еду и уголь, боролись с хищническим ловом лосося.
Зимой 1920 года большинство ревкомовцев расстреляли на льду реки после белого переворота. Но его организаторам пришлось бежать в США, на шхуне американского предпринимателя Свенсона, а на Чукотку вернулась советская власть, которая первым делом озаботилась вопросом ликбеза – как и завещал Мандриков.
Где ревут белуги
Но в Анадыре можно видеть не только интересные памятники. Это город ярких муралов и интересных мозаик, которыми славится вся Чукотка.
Первые монументальные композиции были созданы еще в советское время, и уцелевшие работы неплохо отремонтировали в процессе реконструкции свайных домов, выстроенных на вечной мерзлоте.
Среди них – большой компас, показывающий своей стрелкой строго на север, а также колоритная мозаика с Лениным и представителями коренных народов. Ностальгия по советскому прошлому велика, и центральные улицы города носят имена первых чукотских коммунистов Отке и Тевлянто, у которых не было фамилий, поскольку коренные жители начали обзаводиться ими лишь в 30-е годы минувшего века.
Во времена губернаторства Романа Абрамовича на стены вешали печатные баннеры, однако они не выдержали здешние яростные ветра, и улетели вслед за миллиардером. Но за последние три года в Анадыре создали много росписей с чукотско-эскимосскими орнаментами и изображением местной морской фауны.
Такие муралы встречаются и на окраине Анадыря, в национальном селе Тавайваам – что переводится с чукотского «река, по которой ездят». В просторечии называют его Тайванем, или «Совхозом», потому что в советские времена здесь действовало образцовое коллективное хозяйство, известное большими стадами оленей.
В Тавайваам можно доехать на общественном транспорте – благо, все автобусы Анадыря бесплатны для пассажиров – или пройтись пешком вдоль речки Казачки. Жители села заняты рыбацким и морзверобойным промыслом. Представители коренных малочисленных народов Чукотки имеют право на морскую охоту и вылов лососевых рыб. Побережье Тайваня заставлено сетями, на берегу стоят яранги, где разделывают нерку, кету, горбушу и засаливают икру, на рыбацких хижинах-«балках» сушится кроваво-красная юкола.
Воды возле Анадыря кипят – в августе сюда приходит нереститься лосось, а на него ведут охоту зубатые киты-белухи и нерпы.
Белухи держатся стадом. Рядом с двухтонными снежно-белыми самками можно видеть их небольших темноватых детенышей. Они пускают фонтанчики и общаются друг с другом посредством низких звуков, за что этот вид называли на английском «морской канарейкой». Именно отсюда и происходит известное выражение «реветь белугой», которое относится к поведенческим особенностям этого зубатого кита. С грузовым самолетом Airbus Beluga та же история – он получил название благодаря тому, что похож своими формами на белуху, а осетровая рыба белуга тут совсем не причем.
Нерпы охотятся на небольшой дистанции от зубатых китов, поскольку во время нереста рыбы хватает всем. Тюлени почти не боятся людей, и наблюдают за вами своими огромными бархатными глазами – добрее, чем у самой доброй в мире собаки.
Коренные жители бьют белуху и нерпу, но добывают их в другом месте, а животные знают, где им не угрожают охотники. И это обилие морской фауны тоже выделяет необычный город Анадырь.
Залив Лаврентия – «Настоящая Чукотка»
«Капитан Сотников» – пассажирский теплоход, построенный в 1979-м году в Находке. И с тех самых пор он бороздит ледяные воды возле Чукотского полуострова.
Я ходил на разных судах, в том числе на Сахалине, Курилах и на Камчатке. Но «Сотников» выделяется даже среди других легендарных кораблей, вроде «Фархутдинова» и «Гипаниса». Еще в советское время это был единственный морской рейс, доставляющий пассажиров из восточного в западное полушарие, которое начинается на Чукотке с линии 180 меридиана.
Население национальных поселков чукчей и эскимосов едва ли не молится на «Сотникова», потому что доставить многие важные грузы можно только на борту старого теплохода – потому что в горной тундре нет нормальных дорог, а возможности авиации ограничены нестабильной погодой.
Команда теплохода обычно оправдывает эти надежды, и судно отправляется в море даже при серьезной волне. Выйдя из Анадыря и миновав гору Дионисия – древний потухший вулкан – «Сотников» двое суток продирался через туманы. И успел в залив Лаврентия под носом у наступающего с севера льда.
В 1778 году капитан Джеймс Кук прибыл на берега большого залива, который глубоко врезался в гористую тундру Чукотского полуострова, и назвал его в честь святого Лаврентия Римского. А много лет спустя, в 1927 году, здесь была основана советская культбаза, которая стала первой столицей Чукотского национального округа.
В новом поселке, который в просторечии называется «Лавры», находилась школа-интернат, больница, ветеринарная клиника, ремонтная мастерская для рыбацких байдар и продовольственные склады. В тридцатые годы центр округа перенесли в Анадырь – ближе к цивилизации. Но поселок Лаврентия и сегодня является административным центром Чукотского района – единственного региона ЧАО, где коренные народы составляют абсолютное большинство населения. И местные жители считают эти места настоящей Чукоткой.
Именно сюда, в Лаврентия, доставили впоследствии на самолете спасенных со льдин челюскинцев, о чем напоминает мемориальная доска на одном из зданий. С тех самых пор в заливе действует самый восточный аэропорт Евразии, который имеет мрачноватый код ЗЛА. Так что билет из Лаврентия в Анадырь обещает вам полет из ЗЛА в АД…
Знаменитой школой в поселке Лаврентия руководил писатель Тихон Семушкин – ученик бывшего народника, выдающегося этнографа Тана-Богораза. В свою очередь, он стал учителем первого чукотского писателя Юрия Рытхэу.
Учительница Катерина Сергеева, революционерка из Киева, чудом выжившая в гражданской войне, тоже приехала на Чукотку по поручению Богораза. Она работала над первыми эскимосскими словарями и перевела чукотские сказки на украинский.
Именно эти люди создали письменность для чукчей и азиатских эскимосов-юпиков, а также помогли ликвидировать тотальную безграмотность. Всеобщее образование уже давно кажется здесь естественным и обычным, однако эскимосы Аляски, которые приехали на Чукотку в 1991-м, практически не умели писать на родном языке, несказанно удивляя этим советских собратьев.
«Время красной морошки…»
Название далекого залива Лаврентия часто мелькало в новостях советской эпохи, когда сюда стремились за северным рублем и северной романтикой, которая вошла в моду в шестидесятых.
«Этот романтизм находил выражение в необозримых далях, где царствуют ночная мгла, метели и вьюги, где светят огни полярного города, и, конечно, он отражался в звучных названиях: Провидения, Диксон, Мыс Шмидта, Таймыр, остров Врангеля, Ванкарем… И среди наиболее манящих – Лаврентия. От Анадыря до Лаврентия расстояние, как от Москвы до Санкт-Петербурга, только надо умножить каждый километр на десять или даже на двадцать: таково соотношение трудностей по их преодолению», – вспоминал об этом месте писатель Валерий Писигин.
За окраиной поселка начинается типичная арктическая пустыня. Залив Лаврентия окружает горная тундра, которая кажется с виду ровной и твердой. Однако это иллюзия. Ее поверхность покрыта кочками, на подушке вечной мерзлоты. Начиная с августа среди них зреют северные ягоды, которые описал Юрий Рытхэу:
«Время красной морошки приходит в тундру на исходе лета, а до той поры ягода лежит покойно в матово-блестящих ладонях зеленых листьев твердо-лиловой с торчащими черными усиками, горькая и терпкая на вкус.
Она дозревает в тишине долгих еще, но уже постепенно укорачивающихся дней, перемежающих солнечные часы с дождливыми, а иной раз и с мокрым, тяжелым снегом, пригибающим листву к самой земле, где во мху еще затаилось запасенное в летние дни тепло».
Среди карликовых деревьев, вырастающих не выше травы, обитает американский или берингийский суслик, который известен на Дальнем Востоке под названием евражка. Эти бесконечно милые грызуны спят до восьми месяцев в году и являются настоящим украшением тундры. Они любопытны и весьма умны, что делает евражку любимым персонажем чукотских и эскимосских сказок.
Коренные жители иногда достают из кладовых евражек вкусные корешки, но по традиции оставляют хозяевам не менее половины запасов. Возле норок охотятся песцы, лисы и росомахи, летают пуночки, они же «снежные подорожники», и угольно черные вороны.
Местные животные и птицы выступают героями чукотских мифов о сотворении мира. Эти древние сказки рассказывала нам Елизавета Добриева, родившаяся в 1942 году в яранге поселения Наукан. Она является последним носителем науканского диалекта эскимосского языка. Как раз сейчас к Добриевой приехали молодые лингвисты, занимающиеся возрождением языков коренных северных народов.
Продолжение следует
