Эскиз Ильи Репина к картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»
Почти анекдотический спор «на Украине» или «в Украине» начался задолго до боёв, и даже задолго до всех майданов. Казалось бы, незначительная деталь, всего лишь предлог – служебная часть речи, лексически несамостоятельное слово, как учит нас наука языкознания. Но в данном случае лексически несамостоятельное слово приобрело вполне самостоятельное политическое значение.
«В» и «на» стали весьма чётким политическим маркером. Стали настоящим терминатором. Напомним: терминатор – это не только голливудское кино и не только российская боевая машина поддержки танков, воюющая сегодня в/на Украине… Терминатор – изначально это линия светораздела, отделяющая освещённую (светлую) часть небесного тела от неосвещённой (тёмной) части.
Вот так же и «в» с «на» отделяют сегодня овец от козлищ по обоим берегам Днепра. Скажи «в Украине» – и ты уже среди либеральной и свидомой общественности, почти в вышиванке, купленной по случаю в модном бутике, идёшь такой красивый по Хрещатику, одновременно не видя ничего плохого ни в Волынской резне, ни в гей-параде… А вот скажи «на Украине» – и ты одновременно совок и великорусский шовинист, почти что царский сатрап и чекистский палач в одном флаконе, разоряешь запорожскую Сечь и задумываешь Голодомор одновременно с постройкой Одессы и Днепрогэса.
Шутки шутками, но после 1991 года сложилось так, что «в Украине» – это чёткий маркер свідомих укронационалистов и поощряющих их пост-советских либералов. Тогда как распространённое прежде повсеместно в СССР «на Украине» – маркер всех иных. Для всех иных это «на» долгое время оставалось нейтральным, просто привычным. И наоборот, сторонники «в» уже в 90-е годы настойчиво, а иногда и вполне истерично доказывали, что их «в» куда правильнее «на». Их даже не смущало завещание самого Тараса Шевченко:
Як умру, то поховайте
Мене на могилі,
Серед степу широкого,
На Вкраїні милій…
Правды ради, у самого Шевченко «в» и «на» по поводу Украины в стихах примерно поровну – но мы к этому филологическому вопросу еще вернёмся ниже с подробностями. Пока же скажем, что единственная попытка со стороны современных приверженцев «в» дать логическое обоснование своему политико-лингвистическому предпочтению звучала и звучит примерно так – после 1991 года Украина стала самостоятельным государством, поэтому правильно «в», а не «на». Мол, мы же говорим «в Германию», а не «на Германию», ну а «на Кубу» говорим только потому, шо це острів… Приверженцы же «на» вообще никак ничего не объясняли – достаточно было простой привычности словосочетания «на Украине» по сравнению с новомодным «в Украине».
И вот теперь время удивляться всем – и сторонникам «в», и сторонникам «на». Потому что два, три и четыре века назад всё было, как говаривал товарищ Сталин после просмотра одной пьесы киевлянина Булгакова – «Савсэм нэ так было, савсэм нэ так…»
Это удивит, действительно, многих, но в эпоху и Пушкина, и царицы Екатерины II, и царя Алексея Михайловича русские люди преимущественно говорили «в Украине», тогда как население самой Украины (от Киевщины и Слобожанщины до козацкого Запорожья) говорило «на Украине».
Напомним, строки Пушкина из поэмы «Полтава»: «…Карл поворотил и перенес войну в Украйну».
Или вот ещё там же:
Мазепы враг, наездник пылкий,
Старик Палей из мрака ссылки
В Украйну едет в царский стан…
Скажут, это стихи, там всякие словесные вольности. Но открываем примечания Пушкина в черновиках и материалах к поэме и читаем собственноручно пушкинское в прозе: «Езуит Заленский (почти Зеленский, а! – прим. МОСТ), княгиня Дульская и какой-то болгарский архиепископ, изгнанный из своего отечества, были главными агентами Мазепиной измены. Последний в виде нищего ходил из Польши в Украйну и обратно».
Идём дальше. Открываем прозаическое предисловие к поэме «Войнаровский» (между прочим, это про племянника Мазепы), сочинение пушкинского знакомого и современника Кондратия Рылеева, и там читаем: «Шведы были разбиты при Добром и Лесном, и Карл обратился в Украину…», «Участник тайных замыслов своего дяди, Войнаровский в решительную минуту впадения Карла XII в Украину отправился к Меншикову…»
Перенесёмся на поколение-другое после Пушкина и читаем «Очерки Крита» дипломата и философа Константина Леонтьева (публикация 1867 года в одном из московских журналов): «Чтобы составить понятие об отношениях, которые бывают между критскими обрученными, иногда по нескольку лет сряду, нам стоит только представить себе отношения молодых парней к молодым девушкам в Украине».
Итак, повсеместное «в Украине» у Пушкина, Рылеева, Леонтьева… Да, это язык русской элиты, столичной интеллигенции и аристократии, но есть ведь и язык русского простонародья – и там, вы удивитесь, тоже скорее «в», и уж точно не «на». Достаточно вспомнить старую песню забайкальских казаков: «Во сибирской во украине, во Даурской стороне…»
Да-да, Украина могла быть и сибирской, и ленской. «Ленская украина» – и такое встречается в русских документах XVII века про Якутию. Нередко встречается в документах того же столетия и «Малороссийская Украина» – но в любом случае доминирует по отношение к этим многочисленным «государевым украиным землям» предлог «в».
Потому от литературы и фольклора перейдём к куда более формализованному языку – языку законов и бюрократии. Открываем многотомное Полное собрание законов Российской империи, прямо первый том и читаем там царский указ от 10 января 1651 года «О бытии на службе в Украйне тем, которые в прошлом году были в Белгороде…»
Или обратимся к одному эпохальному документу – Андрусовскому договору 1667 года, разделившему земли по обоим берегам Днепра между Москвой и поляками. И в русской версии договора читаем в частности: «Тогда как в Украйне…» Здесь собственно у великороссов и польских шляхтичей было полное согласие – поляки тоже исконно употребляли «в Украине», а не «на». Документальных подтверждений тому масса, к примеру открываем указ гетмана Жолкевского к кварцяному (т.е. регулярному) войску от 1614 года и читаем там по-польски, не требующее даже русского перевода: «…kotre na ten czas iest w Ukrayinie Kiowskiey…»
«В Украине Киевской…» – тут у русских с поляками и XVII, и XVIII, и XIX веков полное согласие. А что же сами украинцы? А вот они – и это должно бы удивлять и останавливать нынешних свидомых сторонников «в» – в те столетия упорно говорили «на».
Опять обратимся за документальными подтверждениями. Откроем любопытную книгу, изданную два века назад, в 1819 году в Петербурге под названием «Опыт собрания старинных малоросийских песней».
Автор книги не русский, не украинец, и даже не поляк – грузин. Родившийся под Полтавой князь Николай Цертели (1790-1869), родственник последних грузинских царей, почти всю жизнь прожил в малороссийских губерниях, учился в Харьковском университете, был директором Полтавской гимназии. Словом, в отличие от экс-президента Саакашвили (недолго побывшего главой Одессы) князь Мыкола Церетели знал Украину куда лучше…
Выросший на Полтавщине грузинский князь всю жизнь собирал «малорусский» фольклор. В книге Церетели, изданной при царе Александре I, есть даже краткий словарь украинских слов и краткое пособие по украинскому языку.
И вот смотрим в этой книге на тексты старинных (старинных уже для XIX века) украинских песен. Тех песен, что поколениями напевали бандуристы на шляхах и майданах.
Итак, песня про Богдана Хмельницкого и черкасского полковника Ивана Барабаша, пытавшегося переметнуться к полякам и убитого казаками в 1648 году. Это старинный уже для эпохи Пушкина и Шевченко фольклор, восходящий как раз к эпохе большой войны поляков и московитов за Украину. И что же мы видим? Видим мы язык населения берегов Днепра XVII-XVIII веков, типичный народный язык. «Из день годыны, як стала тревога на Украини…» – это первые строки малороссийской народной баллады о том как Хмельницкий перехитрил предателя Барабаша.
Для надёжности откроем еще один сборник украинских песен эпохи Пушкина. Вы может удивитесь, но в имперском Петербурге два века назад эти песни были вполне популярны. Итак «Новѣйшій всеобщій и полный пѣсенникъ», изданный в Петербурге в 1819 году братьями Иваном и Матвеем Глазуновыми. Эти братья из серпуховских купцов 2-й гильдии в ту эпоху в Москве и Питере держали все крупнейшие книжные магазины. Так вот в их сборнике есть крупный раздел «Пѣсни малороссійския».
Это такой же народный фольклор, сложившийся еще за поколения до начала XIX века. И там мы видим в одной из украинских народных песен про казаков и Марусю, явно восходящих к эпохе «хмельниччины»:
Посию ж я яру пшеницю и озиме жито:
Учеж много казаченька на Украйни убито,
А от Кракова до Бубнова на велики два мили
Лежать наши козаченьки по три, по четыре…
Итак, сплошное «на», «на Украине» в народном языке на берегах Днепра два-три-четыре века назад. Местное население, предки нынешних украинцев, никакого «в Украине» не знают – «в» это у москалей и ляхов, а у справжних селян и кокзченьков только «на».
Зато Тарас Шевченко рос, жил и учился уже в смешанном окружении, где по поводу Украины присутствовало и местное «на», и русско-польское «в». Напомним, что украинец Шевченко в бытность крепостным жил в поместье Павла Энгельгарта (обрусевшего потомка польской шляхты), а учился в Вильно и Петербурге. Вот потому у него в стихах «в» и «на» зачастую соседствуют рядом:
Бандуристе, орле сизий!
Добре тобі, брате:
Маєш крила, маєш силу,
Є коли літати.
Тепер летиш в Україну –
Тебе виглядають.
Полетів би за тобою,
Та хто привітає.
Я й тут чужий, одинокий,
І на Україні
Я сирота, мій голубе,
Як і на чужині.
Короче, испортили москали и ляхи хлопчика, привили ему наряду с «на» ещё и своё «в». Это одновременное использование «в» и «на» вообще характерно для полонизированных украинцев и украинизированных поляков прошлого. К примеру, есть такая замечательная польская песня Hej, sokoły!
Сочинил её в начале XIX века по разным версиям то ли Фома Падура, то ли Мацей Каменский, то ли Юзеф Богдан Залеский – в любом случае какой-то польский шляхтич, выросший в малороссийских губерниях Российской империи. И вот в песне «Гей, соколы!», где казак прощается с дивчиной и с родной Украиной, по поводу последней используются по соседству предлоги и «в» и «на»:
Wiele dziewcząt jest na świecie,
Lecz najwięcej w Ukrainie.
Tam me serce pozostało,
Przy kochanej mej dziewczynie.
Wina, wina, wina dajcie,
A jak umrę pochowajcie
Na zielonej Ukrainie
Przy kochanej mej dziewczynie.
Заметим, что в известных нам украинских песнях, звучавших на берегах Днепра два-три столетия назад, никаких «в Украине» нет – присутствует исключительно «на Украине». Предлог «в» по поводу Украины – это до ХХ века чисто великорусское и польское, но совсем не украинское.
Именно с приходом бурного XX столетия многое меняется, хотя и не сразу. Советская власть создавала свою версию украинского языка на основе местных народных говоров – прежде всего полтавского. Там исключительно «на Украине» и нет никаких польских и петербургских «в Украине».
Минувшее столетие впервые стало и веком массового перемещения и смешения людей, какого не бывало прежде – счёт украинцам, переселившимся за пределы УССР, и возникшим смешанным семьям шел на многие миллионы. И за минувший XX век исконно украинское «на Украине» стало привычным, стало общепринятым и в русском языке по всему Советскому Союзу. Прежнее «в Украине», характерное для узкого слоя московской бюрократии и петербургской интеллигенции, забылось. Конечно, и в СССР помнили пушкинское «и перенес войну в Украйну», но воспринимали это как сугубо поэтический казус прошлого.
Словом, накануне распада Советского Союза, и в русском и в украинском языках господствовало «на Украине». Говорить «в Украине» никому, владеющему русским или украинским, просто не приходило в голову – примерно, как и сейчас никому не встревает говорить «в Кубе» по поводу родины Фиделя…
Лишь после 1991 года самостийные националисты, а за ними СМИ вдруг оказавшейся «незалежной» пост-советской республики стали насаждать непривычное для украинцев «в Украине». Чтоб было не по-советски, чтоб было не как у «совков»-москалей. Щоб було як в Європі…
Так простые предлоги превратились в почти геополитический маркер. И после 2014-го это антиисторическое для украинцев «в» на Украине таки насадили почти повсеместно.
И естественно никто из вышиваночных нациков и примкнувших к ним либералов не дал себе труда посмотреть на прошлое – то прошлое, в котором украинский народ как раз всегда говорил «на Украине» и не употреблял польско-московское «в Украине». Впрочем, скверное знание истории и замена собственного прошлого скороспелыми мифами – это вообще характерно для всех пост-советских нациков и либералов.
Все минувшие три десятилетия, сколачивая на Украине при помощи грантов с Запада «национальное сознание», убивали и предавали не только украинское будущее, но и украинское прошлое… Что ж, зато теперь с «в» и «на» всё предельно ясно и просто. Кто не хотел жить на Украине, будет в Украину закопан.
