На Малой Курильской гряде бывали немногие: во-первых, это погранзона, во-вторых, заказник, так что обычным людям, как говорится, дорога заказана. Там не проложены рейсовые маршруты для местных жителей, туда не возят туристов, чтобы показать им архипелаг Хабомаи, которого нет на наших картах… Там нет инфраструктуры не только туристической, но вообще никакой. Лишь на острове Танфильева сохраняется пограничный ПТН (пост технического наблюдения), да промысловая база рыбаков, получившая всероссийскую известность в 2011-ом году из-за массового отравления метиловым спиртом. Всё, что я слышал про танфильевский ПТН, что царит на нём нескончаемый и невразумительный, как рубежи Родины, «день сурка»; не спиваться в тех условиях – ежедневный подвиг.
Курильчане зовут Малую гряду попросту «грядкой» а острова – «кочками». Зелёный, Осколки, Дёмина, Юрий, Анучина, Грига, Полонского, Айвазовского, Танфильева и ряд «кочек» помельче – все они своеобразны и заслуживают, чтобы на них побывать.
Малая Курильская гряда и её «кочки»
Мне довелось посетить «грядку» в апреле 2020-го от Курильского заповедника, инспектором которого я являлся, в составе группы из трёх человек. Мы отправились туда с целью учёта морских млекопитающих (на рабочем сленге «мормлеков») – каланов и тюленей.
Калан – краснокнижный, редкий зверь, похожий и на выдру, и на бобра, самый крупный представитель семейства куньих, размером от метра до полутора, весом 30-40 кило. До начала XX века массово истреблялся охотниками ради высококачественного меха, а сейчас беззаботно плещется в океанских водах на территории заказника. Морды каланов добродушные, отдалённо напоминающие собачьи.
Калан обвязанный водорослями. Здесь и далее — фото автора
Милые создания, на самом деле: лежат на воде, раскинув лапки, обвязавшись водорослями поперёк пуза, чтоб не унесло волной, и с любопытством наблюдают за нашими действиями.
А действовали мы активно – на всё про всё было отведено лишь два дня, относительно погожих, втиснувшихся меж штормовыми прогнозами. Погода на Курилах вообще непостоянна, а в море особенно.
Из-за запрета передвигаться на лодке в открытом море – в целях безопасности можно ходить лишь вдоль берегов – большую часть пути мы прошли на рыболовецком судне. Добравшись до Малой Гряды (от крайней «кочки» которой меньше 4 км до Японии и свыше 7 тысяч до Москвы), мы выгрузили лодку, мотор, топливные баки, рюкзаки, вёсла, выгрузились сами, распрощались с командой и принялись за дело.
Вид на остров Зелёный с лодки
Каланов мы видели, в основном, в воде, в одиночку и парами – они качались на волнах беспечными купальщиками, лёжа на спинах, словно на надувных матрасах. Реже видели их на берегу, где тюленей встречалось гораздо больше.
На учётной территории было представлено два вида тюленей – антуры и ларги. Главное отличие, видимое невооружённым глазом – окраска. Антуры тёмные, с белыми овальными кольцами и пятнами, ларги – светлые. Взрослая особь размером под два метра, весом около полутора центнеров.
Антуры и ларги
Ларга
Учёт вёлся двумя способами. Сначала мы на лодке подходили к бухточке, в которой, как отдыхающие на сочинском пляже в бархатный сезон, вповалку лежали тюлени, и фотографировали их на расстоянии. Затем придвигались (самые осторожные особи при нашем приближении ныряли в океан, а по мере сокращения дистанции следом спешили многие другие) и считали «по головам». Подсчёт мормлеков, находящихся в воде, неточен – они то и дело ныряют и появляются в непредсказуемых местах, к тому же не всегда понятно, кто какого вида.
Обычно мы использовали второй способ: высадившись на острове, разделялись и обходили его пешком вдоль берега по-над обрывом. Осторожно подкравшись к краю, смотрели на бухту сверху: тёмные антуры и светлые ларги напоминали сардин в банке, лежали, не шевелясь, подставив бока весеннему солнышку, и не ждали дурного.
Вид сверху на бухту с тюленями…
Тюлени в бухте
На всей «грядке», включая Шикотан, нет хищников, крупнее лис, и мормлеки привыкли к относительной беззаботности. Однако звука мотора они боятся. Каланы, на их фоне, вели себя, как полные фаталисты – выныривали рядом с бортом, рассматривали нас большими блестящими глазами.
Тюлешки тоже любопытные – всплывали, наблюдали неотрывно, но издали. Знакомый водолаз Александр с Сахалина рассказывал, что в работе нередко сталкивался с интересом тюленей. Например, однажды они с напарником собирали трепанга (беспозвоночное, похожее на огурец коричневого цвета – продолговатое и в пупырышках; оно же «морской женьшень»). Это один из самых ценных донных ресурсов Южных Курил. В 2021-ом году за килограмм сушёного трепанга (приблизительно 10 кг сырого) в Азии давали 800 долларов по закупочной цене; в России спросом не пользуется и в продаже его не найти.
Так вот, водолаз Александр, подняв со дна подходящего трепанга, неожиданно получил удар в плечо. Тяжело мотнувшись в воде, выронил добычу, ругнулся про себя, думая, что напарник глупо разыграл, обернулся – а позади никого не было! Развернулся вокруг своей оси – разглядел напарника метрах в сорока, а рядом никого… От волнения взопрев под неопреном, Александр посмотрел вверх и замер на вдохе: над ним вертикально завис антур, крупная пучеглазая голова которого оказалась напротив лица водолаза. Такая встреча могла закончиться печально для человека – мормлек способен, шутя, вырвать загубник, неловким разворотом сломать маску, а вместе с ней и нос.
Горло Александру перехватило и он, боясь шелохнуться, уставился в немигающие глаза тюленя. Страшноватые гляделки длились до тех пор, пока водолаз мог удерживать дыхание, наконец, лёгкие стиснуло, Александр резко, с всхлипыванием, вдохнул и тут же выдохнул, выпустив мощный фонтан пузырей. Как оказалось, антур того и ждал: качнувшись в сторону, пропустил эту струю мимо и, круто развернувшись, рванул следом, играючи закручивая спираль вокруг. Поднявшейся от тюленьего разворота волной водолаза отбросило на спину и он лежал, глядя на тело мормлека, вьющееся в морской толще, подсвеченной солнцем. Потом встал и продолжил работу, как ни в чём не бывало. Но ведь бывало…
Вынырнувший антур наблюдает…
За два дня мы навестили три острова – Юрий, Дёмина, Зелёный – и прошли на лодке вокруг близлежащих. Первый день случился ясным: на севере удавалось разглядеть очертания Большой Курильской гряды, по другую сторону был неплохо виден японский берег, на котором высилась белая башня.
Башня ностальгии вдалеке…
Белоснежная «Башня ностальгии» на мысу Носаппу – около ста метров скорби по утраченным «Северным территориям», как японцы называют эти клочки суши. От мыса меньше четырёх километров до острова Сигнальный, где уже начинается Россия.
Японцы, с которыми у нас со времён Великой Отечественной не заключён мирный договор, относят «грядку» к уезду Хабомаи округа Немуро префектуры Хоккайдо.
Это выражение «архипелаг Хабомаи» сохранилось с 1956-го, когда была подписана Совместная Декларация СССР и Японии, и поныне всплывает в разных источниках, хотя мало встретишь людей, понимающих что это и где оно. На одной из карт данный географический объект даже был изображён отдельным островом.
Хабомаи в переводе с японского «Плоские острова» – примерно за сотню тысяч лет до Большого Ледникового периода они оказались под водой и море сгладило ландшафт. Сейчас «кочки» больше напоминают блинчики, а вернее толстые рыже-серые оладушки. Скалистые берега и пологие, поросшие типичным для Южных Курил бамбучником, невысокие «плоские» сопки, маленькие бухточки, полное отсутствие деревьев – вот, что бросается в глаза, когда смотришь с лодки. Впрочем, окажись мы там летом, «оладушки» были бы зелёными. Не зря самый крупный из них (более половины всей суши архипелага, суммарная площадь которого около ста квадратных километров) назван этим цветом.
На второй день над океаном стоял туман такой плотности, что, глядя в сторону Хоккайдо, не видно было ни зги, будто Страна восходящего солнца сорвалась с якорей и ушла в свободное плавание. Если в «Башне ностальгии» были посетители, то напрасно они припадали к биноклям, пытаясь рассмотреть желаемое – в этот день Курилы были потеряны вторично.
Продолжение следует
