Сегодня в Россию пришел холод. Лихой, пронизывающий до костей. Бестолковое солнце, едкий смог и вековечный, потусторонний холод.
Каких-то пять лет назад – времена года ещё жили своей обычной жизнью. В то лето я сдавал первую большую сессию. Расскажу, чего уж, самое время.
Экзамен по философии античной Греции принимали двое – сам преподаватель и его молодая помощница, аспирантка. Отвечать я пошел к ней. Вытащил «атомизм» и что-то по Платону. Настроился на формальный и дотошный допрос. К счастью, моя собеседница была умнее этого. Мы бодро прошлись по Левкиппу и Демокриту. Вот атомы носятся в пустоте, сцепляются и образуют миры-вихри. Вот наш мир — и он только атомный вихрь. Однажды этот вихрь столкнется с другим и погибнет. Но пока мы живем и мыслим… и всё благодаря особо подвижным «огненным» атомам – из них состоит душа.
Помню это чувство светлой умственной просторности, воздушности, свободы, с которым выходил из аудитории. Моим строгим экзаменатором была Дарья Дугина.
Потом я не раз отсматривал её выступления в сети. Бойкая, восхитительно умная и проницательная девушка. Светлая, светлая!
Снова вживую увидел её только вчера. Фестиваль «Традиция». Бесконечно мудрый Александр Гельевич читал лекцию. Людно, пёстро. И тут же, в десяти шагах – его дочь. Лучистая, сосредоточенная и светлая, светлая… Улыбалась знакомым, фотографировала.
А потом её убили.
Кто? Зачем?
Не знаю или обманываю себя, что не знаю. Не хочу знать, боюсь знать. Но иного выхода нет.
Ни у кого из нас. Иначе красный смех, извергающийся из этой пасти, пожрёт всех. Всех.
Запомните это хорошо.
Когда начинают уничтожать философов – и не просто философов, а тех, чью философию можно назвать, по выражению Лосева, «философией Родины и Жертвы» – тогда либо жизнь, либо смерть. Либо осязаемая, вечная Родина, либо призрачное, бездомное мировое уродство.
«Повторяю: или есть что-нибудь над нами родное, великое, светлое, общее для всех, интимно-интимно наше, внутреннейше наше, насущно и неизбывно наше, то есть Родина, или — жизнь наша бессмысленна, страдания наши неискупаемы, и рыданию человеческому не предстоит никакого конца» – это лосевские слова.
Но терзает меня и другое. То, что теперь уже точно никто и никогда не узнает. Из чего состояла твоя душа, Даша? Из какой чистейшей огненной субстанции? Из какого нетварного света?
Никто. Никогда. Не узнает. Всё тем же дурацким эхом в голове.
Поэтому тихо и просто:
«…Душа моя, огнём и дымом,
путём небесно-голубым,
любимая, лети к любимым
своим».